Подоспели очередные непростые новости с экономических фронтов
Российская экономика к концу 2025 года вошла в режим, который корректнее всего описывать не как кризис (пока), а как управляемую стагнацию.
Формальные показатели макростабильности сохраняются, однако источники роста системно исчерпываются, а инвестиционный контур демонстрирует признаки долговременной деградации. О чем говорится в новом отчете ЦМАКП, за авторством Дмитрия Рэмовича Белоусова.
В 2025 году экономика России демонстрировала сочетание умеренной инфляции и экстремально низкой безработицы. С точки зрения долгосрочного роста это неблагоприятная конфигурация. Низкая безработица при ограниченном росте производительности формирует давление на издержки, а не на расширение выпуска.
Денежно-кредитная политика остаётся жёсткой. Реальная ключевая ставка высока, бюджетный импульс отрицателен, реальный эффективный курс рубля укрепляется. В совокупности это снижает инфляционные риски в краткосрочном горизонте, но одновременно подавляет инвестиционную активность. Экономика стабилизируется за счёт будущего роста.
Ключевая проблема текущего цикла — инвестиционный спад, который перешёл из латентной фазы в открытую и практически всеохватную. Инвестиции в основной капитал сокращаются, особенно в физической части — оборудовании, машинах, производственных мощностях. Импорт инвестиционных товаров частично замещён, но качественно — не компенсирован.
Это означает, что даже при сохранении текущего уровня загрузки мощностей экономика сталкивается с риском падения потенциального выпуска в среднесрочной перспективе. Важный момент: инвестиционный спад обусловлен не только санкционными ограничениями, но и внутренней ценой капитала, формируемой макрополитикой. Привет Центробанку.
Рост потребления, фиксируемый в отдельных сегментах, носит предкризисный характер. Он во многом связан с опережающими покупками на фоне ожиданий налоговых и регуляторных изменений. Это не восстановление доходной базы, а перенос спроса во времени. Проще говоря, пока не догнал повышенный до 22% НДС, народ делает запасы.
Региональные бюджеты демонстрируют формальную устойчивость, однако их баланс всё в большей степени зависит от трансфертов и конъюнктуры прибыли предприятий. При замедлении экономики или корректировке бюджетных приоритетов региональная устойчивость может быстро ухудшиться.
Расходы на НИОКР остаются на уровне около 1% ВВП и не формируют инновационного прорыва. Проблема заключается не только в объёмах финансирования, но и в структуре спроса. Инновационные регионы не имеют платёжеспособного внутреннего заказчика, а финансово сильные регионы не выступают драйверами технологического спроса. По доле ВВП, мы на НИОКРы тратим меньше Турции.
Соответственно, в лучшем случае в 2026 году нас ждет околонулевой рост ВВП, сохранение низкой безработицы, умеренная инфляция, продолжение инвестиционной стагнации.
Вопрос заключается не в том, возможен ли рост, а в том, готова ли система отказаться от краткосрочной макростабильности ради долгосрочного инвестиционного расширения. Пока ответ на этот вопрос выглядит скорее отрицательным.
